Не готова...

- Я не готова... Я не могу сейчас. - хриплый ее голос был еле слышен в темной душной комнате, пропитанной запахом болезни, боли, немощности и близкого конца. Странно, но лекарствами, коих было множество, совсем не пахло. 
Она затихла. Руки безвольно лежали на серой застиранной простыни, которой она была накрыта. Ей не было и тридцати - молодая совсем. И совершенно не готовая. 
Эти слова она повторяла уже третьи сутки, ужасно мучилась, но не уходила, отказывалась мирно закрыть глаза и испустить последний вздох. 
Молодой врач вколол ей снотворное, тяжело вздохнул - ему было жаль бедную девушку. Затем собрал свою аптечку и вышел из комнаты. 
- Не долго осталось. Она еще торгуется со ссмертью, все отговаривает ее, но осталось недолго.
- Ждет она. - тихо произнесла старуха в желтом переднике.
Позади тяжело вздохнул старик с пышными усами. Усы - единственное, что отличалось здоровьем и жизнелюбием, глаза его были ввалившиеся, кожа землистого цвета и был он ужасно худ. 
Мне пора. - сказал врач и, не прощаясь, вышел на улицу, где моросил мелкий противный дождь. На секунду он повернулся и взглянул на окна больной.  Ему показало, что за шторой кто-то стоит, словно расправив пышные крылья. Ангел, мелькнула в его голове мысль.
- Я брежу. - уверенно сказал сам себе врач, отвернулся и сгорбившись, словно старик побрел прочь. 
Он думал о том, что жизнь несправедлива, что так нельзя. Что молодой должен жить, а старый умирать. Это было для него нормальным. А все остальное убивало его изнутри, потому что не вязалось с его внутренним миром. Он уже пять лет, со дня первого приема, повторял себе эти слова и верил в них все больше и больше. И от этого ужасно болел душой и, как ему казалось, телом. Он злился, ненавидел порой жизнь. Но когда ему удавалось спасти молодую жизнь, он снова радовался и на какое-то время его искалеченная душа радовалась, а потом снова доктор сжимал кулаки и ненавидел все, что видел - боль, грязь и молодые, наполненные отчаянием глаза с последней искрой надежды. 

Девушка проснулась поздно ночью, с трудом открыла глаза. И опять увидела его. Весь в черном, пугающий, но почему-то ей казалось, что каждый раз она могла с ним договориться. Вот уже третий день, она как заведенная повторяла все те же слова: "Не сейчас... Я не готова". И он отступал к окну и снова ждал. Не уходил, но и не заставлял идти с ним. Но сегодня что-то изменилось. Он подошел ближе, склонил голову в бок и заговорил тихим смиренным голосом:
- Чего же ты ждешь? Как только ты перестанешь ждать исчезнет боль, все твои мучения прекратятся. Ну чего же ты ждешь? Я вижу твою боль, вижу, слышу, чувствую. Я буду ждать. Но настанет миг, когда ты не сможешь отказать. ТЫ сама выйдешь ко мне, но измучившись настолько, что не сможешь даже моргнуть от боли, не то что сказать. 
- Завтра... Завтра в три часа дня забери меня. Я пойду сама, а пока не тронь. - она снова обессиленно закрыла глаза. Боль вернулась накатывала волнами, буквально рвала ее изнутри. 
- Почему?
Она молчала. Замолчал и он. Для себя он решил, пусть так. Завтра в три  часа он уведет ее туда, где теперь ей место. Вообще-то три дня назад она должна была занять свое место, но он никогда не видел такого сопротивления. Даже превозмогая боль она не давала ее увести. Ему стало любопытно. Порой люди, такие хрупкие существа и при меньшей боли легко соглашались с ним уйти, лишь бы не ощущать ничего. А она... Она боролась. Правда он совсем не понимал зачем. Но он подождет. И снова он вернулся к окну, расправил пушистые черные крылья и встал на своем посту невидимый живому глазу, но реальный для нее. 

Муторный дождь капал и утром. На дорогах была противная каша из грязи и пожухлых листьев. Казалось погода плачет, провожая кого-то в дальний путь и печалясь о том, что этот кто-то уже никогда не вернется. 
Врач прибыл к десяти. Горестно вздохнул и постучал в дверь. Открыла все та же старуха, все в том же глупом переднике, казалось, что она вовсе не ложилась спать, не переодевалась. Вообще словно ночь простояла у двери, чтоб открыть утром доктору. 
Врач прошел в комнату, вымыл руки в тазу, достал свои инструменты и приступил к осмотру больной. Девушка застонала, открыла глаза и вдруг приветливо улыбнулась.  
 - Доктор, а сколько лет вашему сыну? - слабо спросила она.
Доктор удивился такому вопросу, но ответил:
- Четыре года. Как вы себя чувствуете? - участливо спросил врач.
- Плохо. - искренне ответила девушка. - Не нужно сегодня уколов, я устала, мне больно. Больно и от уколов. Оставьте это. 
- Я уже спасал вам жизнь. - напомнил врач.
- Спасибо, но больше не нужно. Мне все равно не жить.
Она внимательно посмотредла на врача, слабо ему улыбнулась и попросила не носить в сердце столько печали. Попросила отпустить ее. 
Молодой лекарь был бессилен что-либо сказать. Он легко сжал ее руку, убрал так и не открытый шприц в аптечку, сложил туда все остальное и пошел к двери. На пороге он остановился, повернулся к больной и сказал:
- Мне очень жаль. Я буду вас помнить.
Он ушел, тихо закрыв за собой дверь. Ни слова не сказал старикам, взял с вешалки пальто и, не одев его, вышел на улицу, где все еще был дождь. Он подставил лицо под тяжелые холодные капли, тяжело выдохнул, а затем снова взглянул на окно ее спальни. И снова там увидел тень с крыльями, на этот раз он не стал отворачиваться, он смотрел внимательно. Смотрел долго и вдруг начал понимать, что за ней уже пришли, он совсем бессилен. И ему пора, ему незачем видеть смерть. Врач отвернулся и тяжелой поступью старика пошел прочь. 
Дом затих, старики сидели молча за столом, больная лежала в кровати и тяжело дышала. 
Без одной минуты три ее немой страж снова вышел на свет, расправил огромные черные крылья, протянул к ней руку и тихо сказал: 
- Пора. Больше ждать нельзя.
Она молча подала ему руку и словно получив толчок, вышла из своего тела. Исчезла боль, исчезло все, что мучило ее. Легкость подхватила ее и она устремилась к ней словно жаждущий воды к колодцу. Твердо держа за руку ангела смерти она повернулась к нему, взглянула в глаза и сказала:
- Прежде чем мы выйдем я желаю знать твое имя. 
- У меня нет имени. - Удивленно ответил он.
- Как? Совсем? Странно...
- Ничего странного. Я не нуждаюсь в представлении. - Усмехнулся сопровождающий. - Идем, мы опаздываем.
- Мы уже опоздали. - Она смешливо посмотрела на него. - Но теперь точно идем. 
Они вылетели в окон, теперь уже оба невидимые живому глазу. 
- А чего же я ждал? И куда мы опоздали? - спросил ангел. 
- Уже две минуты четвертого. - ответила она.
Ангел застыл. Затем с укоризной посмотрел на нее.   
- Так нельзя. - Сказал он с укором.
- Как? А разве можно отбирать молодую жизнь? Я ведь тоже имела срок не в тридцать лет. 
- Да, но ты выбрала иной путь.
- Да, иной. Но взамен я оставила молодую жизнь.
- Сын доктора не должен жить. - Жестко ответил ангел. - Врач не любит жизнь, поэтому ему ниспослана смерть.
- Ложь. - сказала душа. - Врач любит жизнь, он борется за нее, поэтому я отдаю себя взамен его маленького сына.
- Самопожертвование? Так ты ждала, чтоб я не успел? 
- Верно. Врач прав. Не должна молодая жизнь уходить, а старая жить. 
- Но ты не стара!
- А это как посмотреть. Относительно тебя я - дитя. Относительно ребенка я - старуха. - Душа улыбнулась и так ей стало действительно хорошо. - Летим же! Летим! Я так устала томиться!
- Я не могу лететь с тобой. - сказал тихо ангел смерти.
- Отчего же? Я не знаю где мне должно быть. - удивленно сказала душа.
- В раю. Мы на границе, дальше я не могу тебя проводить. Мне там не место. За тобой придет другой ангел.
- А ты не заберешь мальчика? - опасливо спросила душа.
- Уже нет. Я нарушил срок. А нарушенный срок - это новый выбор. Дитя будет жить. 
- А врач? 
- И врач. Тот кто отдал свою жизнь, рискуя душой и страдая, дарит долгую жизнь другим. А теперь иди, мне больно от света.
Душа отвернулась, засмеялась и устремилась к свету. И не было ничего для нее радостнее. 

В день похорон Марии было солнце. Погода словно выразила радость по поводу кончины бедной девушки. Над ее могилой скорбели старики и молодой врач с сыном. Когда церемония погребения закончилась, мальчик вдруг сказал:
- Пап, а почему она умерла такой старой? 
- Старой? - удивился отец. - Ты не прав, сынок. Она умерла слишком молодой.
- Пап, но та черная тень, сказала, что она умерла для меня старой, чтоб я мог быть молодым и счастливым.
- Кто и когда тебе это сказал? - испугался отец.
- В четыре часа дня я видел странного господина. Он подошел ко мне сказал, что сейчас четыре часа дня и Мария умерла старой, чтоб я мог быть молодым и счастливым и велел передать тебе это. Он сказал ты поймешь. - мальчик испуганно смотрел в глаза отцу.
- Я понял, сынок. - сказал молодой врач, улыбнулся солнцу и зашагал прочь за руку с сыном. 
Вечером, уложив сына спать, доктор сидел в мягком кресле и думал, что много лет он был не прав. Нет для смерти старости и молодости. Нет для нее ничего. Она выбирает, опираясь лишь на свое чутье, а ему нужно прекратить об этом думать, больше любить и меньше ненавидеть. Смерть может и зла, но не от своей прихоти. А ему нужно просто больше любить. 
Доктор улыбаясь уснул, а во сне видел красивую Марию и долго благодарил ее.